^Вверх
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был грозный царь – славен во всех землях, страшен всем королям и королевичам.
Задумал царь жениться и отдал такой указ по всем городам и сёлам: кто найдёт ему невесту краснее солнца, яснее месяца и белее снегу, того наградит он несметным богатством.
Пошла о том слава по всему царству; от малого до великого все судят, толкуют, а ни единый человек не вызывается отыскать такую красавицу.
Недалеко от царского дворца стоял большой пивоваренный завод. Собрался как-то рабочий народ и завёл разговор, что вот-де можно бы много денег от царя получить, да где этакую невесту достать!
- Да, братцы, - говорит один мужик, по имени Никита Колтома, - без меня никому не найти для царя невесты; а коли я возьмусь, таак неверно найду!
- Что ты, дурень, расхвастался! Где тебе это дело сделать? Есть люди знатные, богатые – не нам чета, да и те хвосты прижали! Тебе и во сне этого не приснится, а не то что наяву…
- Да уж там как хотите, а я на себя надеюсь; сказал: достану – и достану!
- Эх, Никита, не хвались! Сам ведаешь, царь у нас грозный; за пустую похвальбу велит казнить тебя.
- Небось не казнит, а деньгами наградит.
Тотчас доложили эти речи царю; царь обрадовался и велел представить Никиту перед свои светлые очи. Набежали солдаты, схватили Никиту Колтому и потащили во дворец.
А товарищи ему вслед кричат:
- Что, брат, договорился? Ты думаешь с царём шутки шутить! Ну-ка ступай теперь на расправу!
Приводят Никиту в большие палаты, говорит ему грозный царь:
- Ты, Никита, похваляешься, что можешь достать мне невесту краше солнца, ясней месяца и белее снегу!
- Могу, ваше величество!
- Хорошо, братец! Коли ты мне заслужишь – награжу тебя казною несметною и поставлю первым министром; а коли соврал – то мой меч, твоя голова с плеч!
- Рад стараться, ваше величество! Прикажите наперёд погулять мне один месяц.
Царь на это был согласен и дал Никите открытый лист за своей подписью, чтобы во всех трактирах и харчевнях отпускали ему безденежно всякие напитки и кушанья.
Никита Колтома пошёл по столице гулять; в какой трактир ни зайдёт – только покажет открытый лист, тотчас несут ему всё, чего душа требует. Гуляет он день, два и три, гуляет неделю, и другую, и третью; вот и срок вышел.
Время к царю являться; попрощался Никита со своими приятелями, приходит во дворец и просит у царя собрать ему двенадцать добрых молодцев – рост в рост, волос в волос и голос в голос, да приготовить ещё тринадцать белотканых шатров с золотыми узорами.
У царя живо готово: вмиг собраны молодцы и шатры поделаны.
- Ну, ваше величество, - говорит Никита, - теперь собирайтесь да поедемте за невестою.
Оседлали они своих добрых коней, навьючили шатры, простились с городскими жителями, сели на коней и поскакали – только пыль столбом!
Едут день, и два, и три – стоит в чистом поле кузница.
Говорит Никита:
- Поезжайте прямо, а я пока забегу в кузницу да закурю трубку.
Входит в кузницу, а в ней пятнадцать кузнецов железо куют, молотами постукивают.
- Бог помочь, братцы!
- Спасибо, добрый человек!
- Сделайте мне прут в пятнадцать пуд.
- Сделать-то мы не прочь, да кто станет железо поворачивать? Пятнадцать пуд – не шутка!
- Ничего, братцы! Вы бейте молотами, а я стану поворачивать.
Кузнецы принялись за работу и сковали железный прут в пятнадцать пуд. Никита взял этот прут, вышел в поле, подбросил его вверх на пятнадцать сажен и подставил свою руку: железный прут упал ему на руку, богатырской крепости не выдержал – пополам переломился. Никита Колтома заплатил кузнецам за труды, бросил им изломанный прут и уехал.
Нагоняет своих товарищей; едут они ещё три дня – опять стоит в чистом поле кузница.
- Поезжайте вперёд, а я зайду в кузницу, - говорит Никита.
Вошёл в кузницу, а в ней двадцать пять кузнецов железо куют, молотами постукивают…
- Бог помочь, ребята!
- Спасибо, добрый человек!
- Скуйте мне прут в двадцать пять пуд.
- Сковать – неважное дело, да где тот силач, что столько железа ворочать будет?
- Я сам буду ворочать.
Взял он двадцать пять пуд железа, раскалил докрасна и стал на наковальне поворачивать, а кузнецы знай молотами бьют. Сделали прут в двадцать пять пуд. Никита взял тот железный прут, вышел в поле, подкинул его вверх на двадцать пять сажен и подставил свою руку. Прут ударился о богатырскую руку и разломился надвое.
- Нет, не годится! – сказал Никита, заплатил за работу, сел на коня и уехал.
Нагоняет своих товарищей.
Едут они день, другой и третий – опять стоит в чистом поле кузница.
Говорит Никита товарищам:
- Поезжайте вперёд, а я зайду в кузницу – трубку закурю.
Вошёл в кузницу, а в ней пятьдесят кузнецов старика мучают: на наковальне седой старик лежит, десять человек держат его клещами за бороду, а сорок молотами по бокам осаживают.
- Братцы, помилуйте! – кричит старик во весь голос. – Отпустите душу на покаяние!
- Бог помочь! – говорит Никита.
- Спасибо, добрый человек! – отвечают кузнецы.
- За что вы старика мучаете?
- А вот за что: должен он нам всем по рублю, да не отдаёт; как же не бить его?
«Экий несчастный, - думает Никита, - за пятьдесят рублей да этакую казнь принимает».
И говорит кузнецам:
- Послушайте, братцы, я вам за него плательщик, отпустите старика на волю.
- Изволь, добрый человек! Для нас всё равно – с кого ни получить, лишь бы деньги были.
Никита Колтома вынул пятьдесят рублей; кузнецы взяли деньги и только выпустили старика из железных клещей – как он в ту же минуту с глаз пропал!
Смотрит Никита:
- Да куда же он девался?
- Вона! Ищи его теперь, - говорят кузнецы, - ведь он – колдун!
Заказал Никита сковать железный прут в пятьдесят пуд; взял его, подбросил вверх на пятьдесят сажен и подставил свою руку: прут выдержал, не изломался.
- Вот этот годится, - сказал Никита и поехал догонять товарищей.
Вдруг слышит позади себя голос:
- Никита Колтома, постой!
Оглянулся назад и видит – бежит к нему тот самый старик, - что ты меня от злой муки избавил. Ведь я ровно тридцать лет терпел этакое горе. Вот тебе на память подарок: возьми – пригодится.
И даёт ему шапку-невидимку:
- Только надень на голову – никто тебя не увидит!
Никита взял шапку-невидимку, поблагодарил старика и поскакал дальше. Нагнал своих товарищей, и поехали все вместе.
Долго ли, коротко ли, близко ли, далёко ли, подъезжают они к одному дворцу. Кругом тот дворец обнесён высокою железною оградою: ни войти на двор, ни въехать добрым молодцам.
Говорит грозный царь:
- Ну, брат Никита, ведь дальше нам ходу нет.
Отвечает Никита Колтома:
- Как не быть ходу, ваше величество! Я всю вселенную изойду, а вам невесту найду. Эта ограда нам не удержа… Ну-ка, ребята, ломайте ограду, делайте ворота на широкий двор.
Добрые молодцы послезали с коней, принялись на ограду, только что ни делали – не могли сломать: стоит ограда, не рушится.
- Эх, братцы, - говорит Никита, - все-то вы мелко плаваете, нечего на вас мне надеяться, приходится самому хлопотать.
Соскочил Никита со своего коня, подошёл к ограде, ухватился богатырскими руками за решётку, дёрнул раз – и повалил всю ограду наземь. Въехали грозный царь и добрые молодцы на широкий двор и там на зелёном лугу разбили свои шатры белотканые с золотыми узорами; закусили чем бог послал, легли спать и с устатку заснули крепки сном.
Всем по шатру досталося, только нет шатра Никите Колтоме.
Отыскал он три рогожи дырявые, сделал себе шалаш, лёг на голой земле, а спать не спит, дожидается, что будет.
На заре на утренней проснулась в своём тереме царевна Елена Прекрасная, выглянула в косящетое окошечко и усмотрела: стоят на зелёном лугу тринадцать белотканых шатров, золотыми цветами вышиты, а впереди всех стоит шалаш – из рогож сделан.
«Что такое, - думает царевна. – Откуда эти гости понаехали?»
Глядь – а железная ограда разломана. Крепко разгневалась Елена Прекрасная, призывает к себе сильномогучего богатыря и приказывает:
- Сейчас на коня садись, поезжай к этим шатрам и предай всех ослушников смерти; трупы за ограду повыбросай, а шатры ко мне представь.
Сильномогучий богатырь оседлал своего доброго коня, оделся в доспехи воинские и напущается на незваных гостей.
Усмотрел его Никита Колтома, стал спрашивать:
- Кто едет?
- А ты что за невежа спрашиваешь?
Те слова Никите не показалися, выскочил он из своего шалаша, ухватил богатыря за ногу и стащил с лошади на сырую землю, поднял железный прут в пятьдесят пуд, отвесил ему единый удар и говорит:
- Теперь ступай к своей царевне обратно да скажи ей, чтобы долго не спесивилась, своего бы войска не тратила, а выходила бы замуж за нашего грозного царя.
Богатырь поскакал назад – рад, что Никита живого его на свет пустил! Приехал во дворец и сказывает царевне:
- Это на ваш двор заехали непомерные силачи, сватают вас за своего грозного царя и велели мне говорить, чтоб вы не спесивились, понапрасну войска не тратили, а выходили бы за того царя замуж.
Как услыхала Елена Прекрасная такие смелые речи, тотчас взволновалалася, созвала всех своих сильномогучих богатырей и стала приказывать:
- Слуги мои верные! Соберите войско несметное, разорите шатры белотканые, избейте незваных гостей, чтоб и праху ихнего не было!
Сильномогучие богатыри, долго не думавши, собрали войско несметное, сели на своих богатырских коней и понеслись на шатры белотканые с золотыми узорами. Только поравнялись с рогожным шалашиком, выскочил перед ними Никита Колтома, взял свой железный прут в пятьдесят пуд и начал им в разные стороны помахивать; в короткое время перебил всё войско, только одного богатыря в живых оставил.
- Поезжай,- говорит, -к своей царевне Елене Прекрасной да скажи ей, чтоб она больше войска не тратила: нас войском не испугаешь! Теперь я с вами один сражался; что же будет с вашим царство, как проснутся мои товарищи? Камня на камне не оставим, всё по чисту полю разнесём!
Богатырь воротился к царевне, рассказал, что войско побито, что на таких витязей никакой силы не хватит. Елена Прекрасная послала звать грозного царя во дворец, да тут же приказала калёную стрелу изготовить; а сама вышла встречать гостей с ласкою, с честью. Идёт царевна навстречу, а за ней пятьдесят человек лук и стрелу несут. Никита Колтома увидал богатырский лук, тотчас догодался, что тою стрелою хотят их потчевать, надел на голову шапку-неведимку, подскочил, натянул лук и направил стрелу в царевнины терема – в одну минуту весь верхний этаж сшиб!
Нечего делать, берёт Елена Прекрасная грозного царя за руку, ведёт в белокаменные палаты, сажает за столы дубовые, за скатерти бранные: стали пить, есть, веселиться. В палатах убранство чудное: весь свет обойти, такого нигде не найдёшь.
После обеда говорит Никита грозному царю:
- Нравится ли вашему величеству невеста? Аль за другою ехать?
- Нет, Никита, нечего попусту ездить; лучше этой в белом свете нет!
- Ну и женитесь, теперь она в ваших руках. Да смотрите, ваше величество, не плошайте; первые три ночи станет она вашу силу пытать, наложит свою руку и станет крепко-крепко давить; вам ни за что не стерпеть! В те поры уходите поскорей из комнаты, а я на ваше место приду и живо её усмирю.
Вот и принялись за свадьбу; у царей ни мёд варить, ни вино курить – всё готово. Сыграли свадьбу, и пошёл грозный царь с Еленой Прекрасною опочив держать.
Лёг на мягкую постель и притворился, будто спать хочет. Елена Прекрасная наложила ему на грудь свою руку и спрашивает:
- Тяжела ли моя рука?
- Так тяжела, как перо на воде, - отвечает грозный царь, а сам еле дух переводит: так ему грудь сдавило!
- Постой-ка, Елена Прекрасная, ведь я позабыл на завтра приказ отдать, надо теперь пойти…
Вышел из спальни, а у дверей Никита стоит:
- Ну, братец, правду ты сказал: чуть-чуть меня совсем не удушила.
- Ничего, ваше величество! Постойте здесь, я это дело сделаю, - сказал Никита, пошёл к царевне, лёг на постель и захрапел.
Елена Прекрасная подумала, что то грозный царь воротился, наложила на него свою руку давила, давила – нет толку! Наложила обе руки и ну давить пуще прежнего… А Никита Колтома ухватил её, будто во сне, да как бросит об пол – все терема так и затряслись! Царевна поднялась, легла потьихоньку и заснула.
Тут Никита встал, вышел к царю и говорит:
- Ну, теперь смело ступайте, до другой ночи ничего не будет!
Вот так-то, с помощью Никиты Колтомы, отбыл грозный царь три первые ночи и стал жить со своею царевною Еленою Прекрасною.
Ни много, ни мало прошло времени, узнала Елена Пекрасная, что грозный царь её обманом взял, что сила у него не великая, что люди над нею насмехаются: Никита-де с царевной три ночи спал!
Страшно она озлобилась и затаила на сердце жестокую месть.
Вздумал царь в своё государство ехать, говорит Елене Прекрасной:
- Полно нам здесь проживать, пора и домой побывать; собирайся-ка в дорогу.
И собрались они морем ехать; нагрузили корабль разными драгоценными вещами, сели и пустились по морю. Плывут день, и другой, и третий; царь весел, не нарадуется, что везёт к себе царевну краше солнца, ясней месяца, белей снега; а Елена Прекрасная свою думу думает: как бы отплатить за обиду.
На ту пору одолел Никиту богатырский сон, и уснул он на все на двенадцать суток. Как увидала Елена Прекрасная, что Никита богатырским сном спит, тотчас кликнула своих верных слуг, приказала отрубить ему ноги по по колена, после положить его в шлюпку и пустить в открытое море.
Тут же при её глазах отрубили сонному Никите ноги по колена, положили в шлюпку и пустили в море.
На тринадцатые сутки пробудился бедный Никита, смотрит – кругом вода, сам без ног лежит, а корабля и след простыл…
Между тем корабль плыл да плыл, вот и пристань. Загремели пушки, сбежались горожане, и купцы, и бояре, встречают царя хлебом-солью, поздравляют с законным браком.
Царь начал пиры пировать, гостей созывать; а про Никиту и думать позабыл. Да недолго пришлось ему веселиться: Елена Прекрасная лишила его царства, стала всем сама заправлять, а его заставила свиней пасти.
Не уходилось и этим царевнино сердце: приказала по всем сторонам розыск учинить, не остались ли где у Никиты Колтомы родичи? Коли кто найдётся, того во дворец представить. Поскакали гонцы, начали повсюду разыскивать и нашли родного брата Никиты – Тимофея Колтому; взяли его, привезли во дворец.
Царевна Елена Прекрасная приказала выколоть ему глаза и потом выгнать вон из города. В ту ж минуту выкололи Тимофею глаза, вывели его за город и оставили в чистом поле.
Потащился слепой ощупью: шёл, шёл и пришёл на взморье; ступил ещё шаг-другой и чует – под ногами вода; остановился, стоит на одном месте – ни взад, ни вперёд – боится идти.
Вдруг принесло к берегу шлюпу с Никитою. Увидал Никита человека, обрадовался и подаёт ему голос:
- Эй, добрый человек! Помоги мне на землю выйти.
Отвечает слепой:
- Рад бы тебе пособить, да не могу; я сам без глаз – ничего не вижу.
- Да ты откуда и как тебя по имени зовут?
- Я Тимофей Колтома; выколола мне глаза новая царица, Елена Прекрасная, и выгнала из своего царства.
- Ах, да ведь ты мне брат родной: и Никита Колтома. Ступай же ты, Тимоша, в правую сторону – там растёт высокий дуб, вывороти этот дуб, притащи сюда и брось с берега на воду; я по нему к тебе вылезу.
Тимофей Колтома повернул направо, сделал несколько шагов, нащупал высокий старый дуб, обхватил его обеими руками и сразу выворотил с корнем, приволок тот дуб и бросил в воду; одним концом на землю легло дерево, а другим возле шлюпки угодило. Никита выкарабкался кое-как на берег, поцеловался со своим братом и говорит:
- Как-то теперь наш грозный царь поживает?
- Эх, брат, - отвечает Тимофей Колтома, - наш грозный царь теперь в великом бесчестье: пасёт свиней в поле, каждое утро получает фунт хлеба, кружку воды да три розги в спину.
После того стали они разговаривать, как им жить и чем кормиться.
Говорит Никита:
- Слушай, брат, мой совет! Ты меня носить будешь, потому что я без ног, а я на тебе сидеть буду да сказывать, в какую сторону идти надо.
- Ладно! Быть по-твоему; хоть оба увечные, а двое за одного здорового сойдём.
Вот Никита Колтома сел своему брату на шею и стал дорогу показывать. Тимофей шёл, шёл и пришёл в дремучий лес. В том лесу стоит избушка бабы-яги. Вошли братья в избушку – нет ни души.
- А ну-ка, брат, - говорит Никита, - пощупай-ка в печке: нет ли еды какой?
Тимофей полез в печку, вытащил оттуда всяких кушаньев, поставил на стол, начали они оба уписывать, с голоду всё начисто приели. После того стал Никит избушку оглядывать: увидал на окошке небольшой свисток, взял его, приложил к губам и давай насвистывать. Смотрит: что за диво? Слепой брат пляшет, изба пляшет, и стол, и лавки, и посуда – всё пляшет! Горшки вдребезги поразбились!
- Полно, Никита! Перестань играть, - просит слепой, - сил моих не хватает больше!
Никита перестал насвистывать и к ту ж минуту всё приутихло.
Вдруг отворяется дверь, входит баба-яга и кричит громким голосом:
- Ах вы, бродяги бездомные! Доселева тут птица не пролётывала, зверь не прорыскивал, а вы забрались, все кушанья приели, все горшки перебили. Хорошо же, вот я с вами разделаюсь!
Отвечает Никита:
- Молчи, старая! Мы и сами сумеем разделаться. Эй, брат Тимоха, подержи её, ведьму, да покрепче!
Тимофей схватил бабу-ягу в охапку, стиснул крепко-накрепко, а Никита сейчас её за косы и давай по избе водить.
- Батюшки! Не бейте, - просит баба-яга, - я вам сама в пригоде буду: что хотите, всё вам достану.
- А ну, старая, говори: можешь ли достать нам целящей и живящей воды? Коли достанешь, пущу живую на белый свет; а нет, так лютой смерти предам.
Баба-яга согласилась и привела их к двум родникам:
- Вот вам целящая, а вот и живящая вода!
Никита Колтома почерпнул целящей воды, облил себя – фи выросли у него ноги: ноги совсем здоровые, а не двигаются. Почерпнул он живящей воды, помочил ноги – и стал владеть ими. То же было и с Тимофеем Колтомою: помазал он глазные ямки целящей водой – появились у него очи, совсем-таки невредимые, только ничего не видят; помазал их живящей водой – и стал видеть лучше прежнего. Поблагодарили братья старуху, отпустили её домой и пошли выручать грозного царя из беды-напасти.
Приходят в столичный город и видят – грозный царь перед самым дворцом свиней пасёт. Никита Колтома заиграл в свисток: и пастух, и свиньи пошли плясать. Елена Прекрасная увидала это из окошечка, осердилась и тотчас приказала принести пуки розог и высечь и пастуха, и музыканта.
Прибежала стража, схватила их и привела во дворец угощать розгами. Никита Колтома как пришёл во дворец к Елене Прекрасной, не захотел долго мешкать, схватил её за белые руки и говорит:
- Узнаёшь ли меня, Елена Прекрасная? Ведь я Никита Колтома. Теперь, грозный царь, она в твоей воле – что захочешь, то и сделаешь.
Грозный царь приказал её расстрелять, а Никиту сделал своим первым министром, всегда его почитал и во всём слушался.