Детская сказка "Финист -ясный сокол"

 

 

 

Жил да был крестьянин. Умерла у него жена, осталось три дочки. Хотел старик нанять работницу – в хозяйстве помогать. Но меньшая дочь, Марьюшка, сказала:

 

- Не надо, батюшка, нанимать работницу, сама я буду хозяйство вести.

 

Ладно. Стала дочка Марьюшка хозяйство вести. Всё-то она умеет, всё-то у неё ладится. Любил отец Марьюшку: рад был, что такая умная да работящая дочка растёт. Из себя Марьюшка красавица писаная. А сёстры её завидущие да жаднющие; из себя-то они некрасивые, а модницы-премодницы – весь день сидят да белятся, да румянятся, да в обновки наряжаются, платье им – не платье, сапожки – не сапожки, платок – не платок.

 

Поехал отец на базар и спрашивает дочек:

 

- Что вам, дочки, купить, чем порадовать?

 

И говорят старшая и средняя дочки:

 

- Купи по полушалку, да такому, чтобы цветы покрупнее, золотом расписанные.

 

А Марьюшка стоит да молчит. Спрашивает её отец:

 

- А что тебе, доченьак, купить?

 

- Купи мне, батюшка, пёрышко Финиста – ясна сокола.

 

Приезжает отец, привозит дочкам полушалки, а пёрышко не нашёл.

 

Поехал отец в другой раз на базар.

 

- Ну,  - говорит, - дочки, заказывайте подарки.

 

Обрадовались старшая и средняя дочки:

 

- Купи нам по сапожкам с серебряными подковками.

 

А Марьюшка опять заказывает:

 

- Купи мне, батюшка, пёрышко Финиста – ясна сокола.

 

Ходил отец весь день, сапожки купил, а пёрышко не нашёл. Приехал без пёрышка.

 

Ладно. Поехал старик третий раз на базар, а старшая и средняя дочки говорят:

 

- Купи нам по платью.

 

А Марьюшка опять просит:

 

- Батюшка, купи пёрышко Финиста – ясна сокола.

 

Ходил отец весь день, а пёрышка не нашёл. Выехал из города, а навстречу старенький старичок.

 

- Здорово, дедушка!

 

- Здравствуй, милый! Куда путь-дорогу держишь?

 

- К себе, дедушка, в деревню. Да вот горе у меня: меньшая дочка наказывала купить пёрышко Финиста – ясна сокола, а я не нашёл.

 

- Есть у меня такое пёрышко, да оно заветное; но для доброго человека, куда ни шло, отдам.

 

Вынул дедушка пёрышко и подаёт, а оно самое обыкновенное. Едет крестьянин и думает: «Что в нём Марьюшка нашла хорошего!»

 

Привёз старик подарки дочкам, старшая и средняя наряжаются да над Марьюшкой смеются:

 

- Как была ты дурочка, так и есть. Нацепи своё пёрышко в волоса да красуйся!

 

Промолчала Марьюшка, отошла в сторону; а когда все спать полегли, бросила Марьюшка пёрышко на пол и проговорила:

 

- Любезный Финист – ясный сокол, явись ко мне, жданный мой жених!

 

И явился ей молодец красоты неописанной. К утру молодец ударился об пол и сделался соколом. Отворила ему Марьюшка окно, и улетел сокол к синему небу.

 

Три дня Марьюшка привечала к себе молодца; днём он летает соколом по синему поднебесью, а к ночи прилетает к Марьюшке и делается добрым молодцем.

 

На четвёртый день сёстры злые заметили – наговорили отцу на сестру.

 

- Милые дочки, - говорит отец, - смотрите лучше за собой.

 

«Ладно, - думают сёстры, - посмотрим, как будет дальше».

 

Натыкали они в раму острых ножей, а сами притаились, смотрят.

 

Вот летит ясный сокол. Долетел до окна и не может попасть в комнату Марьюшки. Бился-бился, всю грудь изрезал, а Марьюшка спит и не слышит. И сказал тогда сокол:

 

- Кому я нужен, тот меня найдёт. Но это будет нелегко. Тогда меня найдёшь, когда трое башмаков железных наносишь, трое посохов железных изломаешь, трое колпаков железных порвёшь.

 

Услышала это Марьюшка, вскочила с кровати, посмотрела в окно, а сокола нет, и только кровавый след на окне остался. Заплакала Марьюшка горькими слезами – смыла слёзками кровавый след и стала ещё краше.

 

Пошла она к отцу и проговорила:

 

- не брани меня, батюшка, отпусти в путь-дорогу дальнюю. Жива буду – свидимся, умру – так, знать, на роду написано.

 

Жалко было отцу отпускать любимую дочку, но отпустил.

 

Заказала Марьюшка трое башмаков железных, трое посохов железных, трое колпаков железных и отправилась в путь-дорогу дальнюю, искать желанного Финиста – ясна сокола. Шла она чистым полем, шла тёмным лесом, высокими горами. Птички весёлыми песнями ей сердце радовали, ручейки лицо белое умывали, леса тёмные привечали. И никто не мог Марьюшку тронуть: волки серые, медведи, лисицы – все звери к ней сбегались. Износила она башмаки железные, посох железный изломала и колпак железный порвала.

 

И вот выходит Марьюшка на поляну и видит: стоит избушка на курьих ножках – вертится. Говорит Марьюшка:

 

- Избушка, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом! Мне в тебя лезть, хлеба есть.

 

Повернулась избушка к лесу задом, к Марьюшке передом. Зашла Марьюшка в избушку и видит: сидит там баба-яга – костяная нога, ноги из угла в угол, губы на грядке, а нос к потолку прирос.

 

Увидела баба-яга Марьюшку, зашумела:

 

- Тьфу, тьфу, русским духом пахнет! Красная девушка,дело пытаешь, аль от дела лытаешь?

 

- Ищу, бабушка, Финиста – ясна сокола.

 

- О, красавица, долго тебе искать! Твой ясный сокол за тридевять земель, в тридевятом государстве. Опоила его зельем царица-волшебница и женила на себе. Но я тебе помогу. Вот тебе серебряное блюдечко и золотое яичко. Когда придёшь в тридевятое царство, наймись работницей к царице. Покончишь работу – бери блюдечко, клади золотое яичко, само будет кататься. Станут покупать – не продавай. Просись Финиста – ясна сокола повидать.

 

Поблагодарила Марьюшка бабу-ягу и пошла. Потемнел лес, страшно стало Марьюшке, боится и шагнуть, а навстречу кот. Прыгнул к Марьюшке и замурлыкал:

 

- Не бойся, Марьюшка, иди вперёд. Будет ещё страшнее, а ты иди и иди, не оглядывайся.

 

Потёрся кот спинкой и был таков, а Марьюшка пошла дальше. А лес стал ещё темней. Шла, шла Марьюшка, сапоги железные износила, посох поломала, колпак порвала и пришла к избушке на курьих ножках. Вокруг тын, на кольях черепа, и каждый череп огнём горит.

 

Говорит Марьюшка:

 

- Избушка, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом!Мне в тебя лезть, хлеба есть.

 

Повернулась избушка к лесу задом, к Марьюшке передом. Зашла Марьюшка в избушку и видит: сидит там баба-яга – костяная нога, ноги из угла в угол, губы на грядке, а нос к потолку прирос.

 

Увидела баба-яга Марьюшку, зашумела:

 

- Тьфу, тьфу, русским духом пахнет! Красная девушка, дело пытаешь аль от дела лытаешь?

 

- Ищу, бабушка, Финиста – ясна сокола.

 

- А у моей сестры была?

 

- Была, бабушка.

 

- Ладно, красавица, помогу тебе. Бери серебряные пяльцы, золотую иголочку. Иголочка сама будет вышивать серебром и золотом по малиновому бархату. Будут покупать – не продавай. Просись Финиста – ясна сокола повидать.

 

Поблагодарила Марьюшка бабу-ягу и пошла. А в лесу стук, гром, свист, черепа лес освещают. Страшно стало Марьюшке. Глядь, собака бежит:

 

- Ав, ав, Марьюшка, не бойся, родная, иди! Будет ещё страшнее, не оглядывайся.

 

Сказала и была такова. Пошла Марьюшка, а лес стал ещё темнее. За ноги её цепляет, за рукава хватает… Идёт Марьюшка, идёт и назад не оглянется.

 

Долго ли, коротко ли шла –башмаки железные износила, посох железный поломала, колпак железный порвала. Вышла на полянку, а на полянке избушка на курьих ножках; вокруг тын, а на кольях лошадиные черепа, каждый череп огнём горит.

 

Говорит Марьюшка:

 

- Избушка, избушка, встань к лесу задом, а ко мне передом!

 

Повернулась избушка к лесу задом, а к Марьюшке передом. Зашла Марьюшка в избушку и видит: сидит баба-яга – костяная нога, ноги из угла в угол, губы на грядке, а нос к потолку прирос. Сама чёрная, а во рту один клык торчит.

 

Увидела баба-яга Марьюшку, зашумела:

 

- Тьфу, тьфу, русским духом пахнет! Красная девушка, дело пытаешь, а ль от дела лытаешь?

 

- Ищу, бабушка, Финиста – ясна сокола.

 

- Трудно, красавица, тебе будет его отыскать, да я помогу. Вот тебе серебряное донце, золотое веретёнце. Бери в руки, само прясть будет, потянется нитка не простая, а золотая.

 

- Спасибо тебе, бабушка.

 

- Ладно, спасибо после скажешь, а теперь слушай, что тебе накажу: будут золотое веретёнце покупать – не продавай, а просись Финиста – ясна сокола повидать.

 

Поблагодарила Марьюшка бабу-ягу и пошла, а лес зашумел, загудел: поднялся свист, совы закружились, мыши из нор повылезли – да все на Марьюшку. И видит Марьюшка – бежит навстречу волк.

 

- Не горюй, - говорит он, - а садись на меня и не оглядывайся.

 

Села Марьюшка на серого волка, и только её и видели. Впереди степи широкий, луга бархатные, реки медовые, берега кисельные, горы в облака упираются. А Марьюшка скачет и скачет. И вот перед Марьюшкой хрустальный терем. Крыльцо резное, оконца узорчатые, а в оконце царица глядит.

 

- Ну, - говорит волк, - слезай, Марьюшка, иди и нанимайся в прислуги.

 

Слезла Марьюшка, узелок взяла, поблагодарила волка и пошла к хрустальному дворцу. Поклонилась Марьюшка царице и говорит:

 

- Не знаю, как вас звать, как величать, а не нужна ли вам будет работница?

 

Отвечает царица:

 

- Давно я ищу работницу, но такую, которая могла бы прясть, ткать, вышивать.

 

- Всё это я могу делать.

 

- Тогда проходи и садись за работу.

 

И стала Марьюшка работницей. День работает, а наступит ночь – возьмёт Марьюшка серебряное блюдечко и золотое яичко и скажет:

 

- Катись, катись, золотое яичко, по серебряному блюдечку, покажи мне моего милого.

 

Покатится яичко по серебряному блюдечку, и предстанет Финист – ясный сокол. Смотрит на него Марьюшка и слезами заливается.

 

- Финист мой, Финист – ясный сокол, зачем ты меня оставил одну, горькую, о тебе плакать!

 

Подслушала царица её слова и говорит:

 

- Продай ты мне, Марьюшка, серебряное блюдечко и золотое яичко.

 

- Нет, - говорит Марьюшка, - они непродажные. Могу я тебе их отдать, если позволишь на Финиста – ясна сокола поглядеть.

 

Подумала царица, подумала.

 

- Ладно, - говорит, - так и быть. Ночью, как он уснёт, я тебе его покажу.

 

Наступила ночь, и идёт Марьюшка в спальню к ФИнисту – ясну соколу. Видит она – спит её сердечный друг сном непробудным. Смотрит Марьюшка не насмотрится, целует в уста сахарные, прижимает к груди белой, - спит, не пробудится сердечный друг.

 

Наступило утро, а Марьюшка не добудилась милого…

 

Целыйдень работала Марьюшка, а вечером взяла серебряные пяльцы да золотую иголочку. Сидит вышивает, сама приговаривает:

 

- Вышивайся, вышивайся, узор, для Финиста – ясна сокола. Было бы чем ему по утрам вытираться.

 

Подслушала царица и говорит:

 

- Продай, Марьюшка, серебряные пяльцы, золотую иголочку.

 

- Я не продам, - говорит Марьюшка, - а так отдам, разреши только с Финистом – ясным соколом свидеться.

 

Подумала та, подумала.

 

- Ладно, - говорит, - так и быть, приходи ночью.

 

Наступает ночь. Входит Марьюшка в спаленку к Финисту – ясну соколу, а тот спит сном непробудным.

 

- Финист ты мой, ясный сокол, встань, пробудись!

 

Спит Финист – ясный сокол крепким сном. Будила его Марьюшка – не добудилась.

 

Наступает день.

 

Сидит Марьюшка за работой, берёт в руки серебряное донце, золотое веретёнце. А царица увидала: продай да продай!

 

- Продать не продам, а могу и так отдать, если позволишь с Финистом – ясным соколом хоть часок побыть.

 

- Ладно – говорит та.

 

А сама думает: «Всё равно не разбудит».

 

Наступила ночь. Входит Марьюшка в спальню к Финисту – ясну соколу, а тот спит сном непробудным.

 

- Финист ты мой, ясный сокол, встань пробудись!

 

Спит Финист, не просыпается.

 

Будила, будила – никак не может добудиться, а рассвет близко.

 

Заплакала Марьюшка:

 

- Любезный ты мой Финист – ясный сокол, встань, пробудись, на Марьюшку свою погляди, и сердцу своему её прижми!

 

Упала Марьюшкина слеза на голое плечо ФИниста – ясна сокола и обожгла. Очнулся Финист – ясный сокол, осмотрелся и видит Марьюшку. Обнял её, поцеловал:

 

- Неужели это ты, Марьюшка! Трое башмаков износила, трое посохов железных изломала, трое колпаков железных поистрепала и меня нашла? Поедем же теперь на родину.

 

Стали они домой собираться, а царица увидела и приказала в трубы трубить, об измене своего мужа оповестить.

 

Собрались князья да купцы, стали совет держать, как Финиста – ясна сокола наказать.

 

Тогда Финист – ясный сокол говорит:

 

- Которая, по-вашему, настоящая жена: та ли, что крепко любит, или та, что продаёт да обманывает?

 

Согласились все, что жена Финиста – ясна сокола – Марьюшка.

 

И стали они жить-поживать да добра наживать. Поехали в своё государство, пир собрали, в трубы затрубили, в пушки запалили, и был пир такой, что и теперь помнят.